Всю ночь русские пели песню, от которой стыла в жилах кровь, а потом пошли в атаку

День клонился к закату.
Закат на небе был таким же кровавым, как и прошедший день. Мы потеряли очень многих, но и добились небывалого успеха, по сравнению с предыдущими днями, за день нам удалось занять целый квартал.
Раньше если мы в течение дня продвигались меньше чем на сто километров, считалось, что наступаем медленным темпом, а сейчас успехом считается захватить квартал и при этом потерять почти половину полка.
Если бы мы потеряли всего батальон или два, то считалось бы, что это отлично и сущие пустяки. Этот город сделал нас всех безумцами.
Против нас тоже воевали сумасшедшие Иваны, которые, мы были уверены, уже планируют, как вернуть утраченные за день позиции и поэтому мы не могли расслабляться. Да они и не дали нам такой возможности.
Всю ночь русские пели песню, от которой стыла в жилах кровь, а потом пошли в атаку.
Когда они пели, наш гауптман Матиас Фройнц, воевавший ещё с русскими в Первую мировую, сказал нам, что они поют старый романс и даже напел сам немного.
После войны я специально нашел слова этой песни:
Не для меня придёт весна.
Не для меня Дон разольётся,
И сердце радостно забьётся
С восторгом чувств не для меня.
Не для меня журчат ручьи,
Бегут алмазными струями.
Там дева с чёрными бровями,
Она растёт не для меня....
Но тогда нам было не до песни, на нас шли цепи русских солдат, с отчаянием мертвецов, они как будто уже умерли для себя и решили напоследок забрать нас с собой и утащить за собой в Ад.
Хотя Сталинград и так был Адом.
Они бросали в дома гранаты и бросались вслед за ними, даже не выжидая. Когда не успела осесть пыль и копоть, они уже бросались на нас со своими заточенными лопатами и штыками, которые держали как ножи в руках, сняв с винтовок. Они кричали и убивали, как звери.
Всё слилось в один сплошной грохот, стрельба, взрывы, крики.
Я тащил за лямки рюкзака своего друга Ганса Куммана. Потом лямки порвались, и я перекинул ремень винтовки и тащил за него, оставляя по бетону и кирпичам кровавый шлейф от его раны.
Этот квартал мы оставили утром и больше не смогли его взять. Да и некому было его больше брать. Тогда уже многие говорили, что нужно выходить из этого города, пока есть шанс.
Кто кто не хотел уходить, желая отомстить за тех, кого мы уже потеряли, иначе всё это было бы напрасно, а кто то понимал, что если не уйти то мы упустим последний шанс.
Командир дивизии и Паулюс ещё надеялись, что мы возьмем эти горящие развалины, которые уже не напоминали город. Последний шанс и время были упущены..."
Из воспоминаний Мартина Заухеля.